12.09.2022
Нормально же сидели
По данным Министерства торговли США, за прошедшие 20 лет доля выпускаемой на американской территории микропроцессорной продукции в общемировом полупроводниковом производстве рухнула с 37% до 12%. Чиновники заявили в начале текущего года, что к концу десятилетия США по их оценкам будут потреблять 24% выпускаемых глобально наиболее передовых чипов, тогда как производить сами смогут не более 14%. Собственно, именно эти аргументы стали одними из главных при обсуждении и недавнем принятии Конгрессом CHIPS Act — «Закона о стимулировании разработки и производства полупроводниковых приборов в США».
Примерно до 2018 г., когда администрация тогда ещё Трампа занялась вытеснением с американского рынка не на шутку разогнавшихся китайских ИТ-вендоров вроде ZTE и Huawei, мировое производство полупроводников и вычислительной техники на их основе было в высшей степени глобализовано — и всех это устраивало. Мир в этом плане был един: от добычи сырья до транспортировки готовой продукции трансокеанскими контейнеровозами всё было нацелено на то, чтобы сделать производство ИТ-продуктов максимально рентабельным за счёт неуклонного роста объёмов его выпуска — и, в конечном итоге, потребления.
Никого не смущало, что британский разработчик дизайна микросхем ARM (принадлежащий притом японской компании SoftBank) создаёт процессорную архитектуру, которую затем воплощает с определёнными доработками в проектах своих чипов американская Apple, после чего проекты эти на локальных фабриках воплощает в кремнии тайваньская TSMC, затем переправляющая готовые процессоры в материковый Китай, где на их основе — на принадлежащих тайваньской же Foxconn производствах — изготавливают устройства для конечных пользователей, да ещё с привлечением дополнительных компонентов (NAND, DRAM, конденсаторов, антенн и т. п.) из Южной Кореи, Японии, Малайзии и пр. А потом эти устройства силами мощного и также по сути глобального ИТ-канала распространяются буквально по всей планете.
Сегодня высокие технологии — отрасль безусловно стратегическая — по вполне объективным причинам начинают всё заметнее фрагментироваться вместе с развалом мировой системы хозяйствования на более или менее обособленные политико-экономические блоки. Строго говоря, в исторической перспективе это как раз нормальное состояние: наоборот, начавшаяся после Второй мировой войны подлинно всеохватная глобализация в истории человечества уникальна. Российскому ИТ-каналу от этого, конечно, не легче, — но приспосабливаться к новым условиям ему так или иначе придётся. Тем более, что на «той» стороне объективность и поистине тектонический характер происходящих ныне перемен уже вполне осознают.
Разделять и импортовытеснять
В недавнем интервью изданию DIGITIMES Asia геополитический аналитик и футурист Абишур Пракаш (Abishur Prakash) прямо указал, что одним из способов фрагментации бывшего ещё недавно глобальным мира становятся как раз высокие технологии. Иными словами, распад связей на мировом ИТ-рынке — не пассивное следствие стечения политических обстоятельств, а мощный инструмент разделения на «своих» и «чужих», применяемый лидерами формирующихся прямо сейчас макрорегионов для возведения принципиально непреодолимых барьеров на самых чувствительных направлениях.
Простейшее соображение касается безопасности: универсальность применяемых во всём мире технологий делает их универсально же уязвимыми. Если допустить, что в соперничающих макрорегионах будут налажены компьютерные сети, не совместимые ни на уровне аппаратной составляющей, ни на уровне ПО, то само понятие «войны в киберпространстве» по сути потеряет смысл, — проще будет физически выводить из строя магистральные маршрутизаторы и крупные ЦОДы, чем пытаться проникнуть в их системы привычным сегодня онлайн-способом. Раз мир больше не един в плане следования одним и тем же политическим идеалам, нет смысла жертвовать заведомой безопасностью своих базовых инфраструктур ради эфемерных ценностей открытости и взаимной совместимости ИТ-стандартов.
Крайне важное значение имеют также чисто экономические аргументы. Мир вступил в жёсткий структурный кризис, связанный с удорожанием энергии и в целом производственных издержек: уровень промышленной инфляции в ЕС в июле текущего года составил 37,8% (данные Eurostat), в США — 11,3% (данные американского Министерства труда), в Японии — 8,6% (данные японского ЦБ). Перетекание денежных потоков из страны в страну в таких условиях менее выгодно, чем замыкание финансового контура на внутреннем обращении. Именно поэтому США, Япония, КНР, Индия, даже Вьетнам и Малайзия стремятся по мере возможностей «приземлить» как можно больше ИТ-производств на своей территории, ведь высокотехнологичная продукция становится чрезвычайно значимой прежде всего для внутреннего потребления.
Можно играть вдвоём (и более)
Микропроцессоры сегодня рассматриваются как стратегический ресурс — что автоматически снимает вопросы об экономической целесообразности такого «приземления». Когда глава Тайваня пафосно заявляет, что остров намеревается изготавливать «демократические чипы» вместе с США и их западными союзниками, — это как раз признание стратегической важности полупроводниковой индустрии; нежелание делиться её достижениями с геоэкономическими и геополитическими соперниками. И может показаться, что в условиях фактической монополизации этого сегмента — ведь EUV-машины, способные производить процессоры по наиболее передовым 5-нм и 3-нм технологическим нормам, производит сейчас одна на весь свет голландская ASML, — США и формируемый ими макрорегион оказываются автоматически в выигрыше.
Однако, уверен Абишур Пракаш (и, справедливости ради отметим, не он один), выигрыш этот ограничен по времени и не принципиален по сути. Китайская SMIC уже освоила 7-нм техпроцесс на имеющемся DUV-оборудовании, и этого более чем достаточно, чтобы изготавливать вполне современные процессоры. Напомним, EUV-машины вступили в строй лишь в 2019-м, и выпускаемые на них 5-нм чипы не демонстрируют, мягко говоря, умопомрачительного прироста вычислительной мощи по сравнению со своими 7-нм, 10-нм и даже 14-нм предшественниками.
Энергоэффективность новейших процессоров выше, это бесспорно, но есть на свете страны, для которых расход киловатт-часов жизненно важным показателем для экономики не является, — и Россия как раз из их числа. Абишур Пракаш указывает также, что закручивание со стороны США микропроцессорных гаек может только ускорить фрагментацию мирового ИТ-рынка: скажем, в Китае уже обсуждается предложение о введении 400%-ного налога на смартфоны, чипы которых изготовлены не в КНР. Проще говоря, в обозримом будущем формирующиеся макрорегионы начнут всеми силами препятствовать распространению на своей территории ИТ-изделий, полностью либо на уровне ключевых компонентов выполненных на конкурентной микроэлектронной базе.
Важно, что не Россия сегодня изолирована от глобального ИТ-рынка, — а сам этот рынок на наших глазах растаскивается ведущими его игроками на заведомо невзаимносовместимые фрагменты. Пока числом два, а позже, возможно, их станет больше, когда в игру всерьёз включатся, разобравшись с текучкой и подтянув стратегические ресурсы, Индия, Иран и, собственно, наша Россия матушка. Это явно стайерский забег, — и победителей его в итоге наверняка окажется больше одного, поскольку каждый устоявшийся макрорегиональный ИТ-рынок, очевидно, сможет стать самодостаточным.
В образовавшихся же макрорегиональных каналах продаж динамика отнюдь не ослабнет, напротив, — при ограниченном объёме сбыта, отсутствии внешних игроков (с несовместимыми, напомним, на аппаратно-программном уровне товарами) и готовности заказчиков/потребителей платить сполна за необходимую им продукцию конкуренция лишь усилится. И готовиться к этому дальновидным партнёрам обоих уровней имеет смысл начинать прямо сегодня.
Какое место сможет занять Российская Федерация на обломках глобальной экономики?
Сразу после начала специальной военной операции в российском ИТ-сообществе чаще стали указывать на то, что родившийся задолго до того термин «импортозамещение» в приложении к высоким технологиям по меньшей мере некорректен; что говорить, скорее, следует об «импортовытеснении». Суть этой игры словами выходит далеко за рамки отвлечённой филологии: «замещение» подразумевает поиск точного аналога чего-то недостающего, тогда как «вытеснение» — процесс более глубинный и всеохватный, полная смена подхода к решению в данном случае ИТ-задач.
Нормально же сидели
По данным Министерства торговли США, за прошедшие 20 лет доля выпускаемой на американской территории микропроцессорной продукции в общемировом полупроводниковом производстве рухнула с 37% до 12%. Чиновники заявили в начале текущего года, что к концу десятилетия США по их оценкам будут потреблять 24% выпускаемых глобально наиболее передовых чипов, тогда как производить сами смогут не более 14%. Собственно, именно эти аргументы стали одними из главных при обсуждении и недавнем принятии Конгрессом CHIPS Act — «Закона о стимулировании разработки и производства полупроводниковых приборов в США».
Примерно до 2018 г., когда администрация тогда ещё Трампа занялась вытеснением с американского рынка не на шутку разогнавшихся китайских ИТ-вендоров вроде ZTE и Huawei, мировое производство полупроводников и вычислительной техники на их основе было в высшей степени глобализовано — и всех это устраивало. Мир в этом плане был един: от добычи сырья до транспортировки готовой продукции трансокеанскими контейнеровозами всё было нацелено на то, чтобы сделать производство ИТ-продуктов максимально рентабельным за счёт неуклонного роста объёмов его выпуска — и, в конечном итоге, потребления.
Никого не смущало, что британский разработчик дизайна микросхем ARM (принадлежащий притом японской компании SoftBank) создаёт процессорную архитектуру, которую затем воплощает с определёнными доработками в проектах своих чипов американская Apple, после чего проекты эти на локальных фабриках воплощает в кремнии тайваньская TSMC, затем переправляющая готовые процессоры в материковый Китай, где на их основе — на принадлежащих тайваньской же Foxconn производствах — изготавливают устройства для конечных пользователей, да ещё с привлечением дополнительных компонентов (NAND, DRAM, конденсаторов, антенн и т. п.) из Южной Кореи, Японии, Малайзии и пр. А потом эти устройства силами мощного и также по сути глобального ИТ-канала распространяются буквально по всей планете.
Сегодня высокие технологии — отрасль безусловно стратегическая — по вполне объективным причинам начинают всё заметнее фрагментироваться вместе с развалом мировой системы хозяйствования на более или менее обособленные политико-экономические блоки. Строго говоря, в исторической перспективе это как раз нормальное состояние: наоборот, начавшаяся после Второй мировой войны подлинно всеохватная глобализация в истории человечества уникальна. Российскому ИТ-каналу от этого, конечно, не легче, — но приспосабливаться к новым условиям ему так или иначе придётся. Тем более, что на «той» стороне объективность и поистине тектонический характер происходящих ныне перемен уже вполне осознают.
Разделять и импортовытеснять
В недавнем интервью изданию DIGITIMES Asia геополитический аналитик и футурист Абишур Пракаш (Abishur Prakash) прямо указал, что одним из способов фрагментации бывшего ещё недавно глобальным мира становятся как раз высокие технологии. Иными словами, распад связей на мировом ИТ-рынке — не пассивное следствие стечения политических обстоятельств, а мощный инструмент разделения на «своих» и «чужих», применяемый лидерами формирующихся прямо сейчас макрорегионов для возведения принципиально непреодолимых барьеров на самых чувствительных направлениях.
Простейшее соображение касается безопасности: универсальность применяемых во всём мире технологий делает их универсально же уязвимыми. Если допустить, что в соперничающих макрорегионах будут налажены компьютерные сети, не совместимые ни на уровне аппаратной составляющей, ни на уровне ПО, то само понятие «войны в киберпространстве» по сути потеряет смысл, — проще будет физически выводить из строя магистральные маршрутизаторы и крупные ЦОДы, чем пытаться проникнуть в их системы привычным сегодня онлайн-способом. Раз мир больше не един в плане следования одним и тем же политическим идеалам, нет смысла жертвовать заведомой безопасностью своих базовых инфраструктур ради эфемерных ценностей открытости и взаимной совместимости ИТ-стандартов.
Крайне важное значение имеют также чисто экономические аргументы. Мир вступил в жёсткий структурный кризис, связанный с удорожанием энергии и в целом производственных издержек: уровень промышленной инфляции в ЕС в июле текущего года составил 37,8% (данные Eurostat), в США — 11,3% (данные американского Министерства труда), в Японии — 8,6% (данные японского ЦБ). Перетекание денежных потоков из страны в страну в таких условиях менее выгодно, чем замыкание финансового контура на внутреннем обращении. Именно поэтому США, Япония, КНР, Индия, даже Вьетнам и Малайзия стремятся по мере возможностей «приземлить» как можно больше ИТ-производств на своей территории, ведь высокотехнологичная продукция становится чрезвычайно значимой прежде всего для внутреннего потребления.
Можно играть вдвоём (и более)
Микропроцессоры сегодня рассматриваются как стратегический ресурс — что автоматически снимает вопросы об экономической целесообразности такого «приземления». Когда глава Тайваня пафосно заявляет, что остров намеревается изготавливать «демократические чипы» вместе с США и их западными союзниками, — это как раз признание стратегической важности полупроводниковой индустрии; нежелание делиться её достижениями с геоэкономическими и геополитическими соперниками. И может показаться, что в условиях фактической монополизации этого сегмента — ведь EUV-машины, способные производить процессоры по наиболее передовым 5-нм и 3-нм технологическим нормам, производит сейчас одна на весь свет голландская ASML, — США и формируемый ими макрорегион оказываются автоматически в выигрыше.
Однако, уверен Абишур Пракаш (и, справедливости ради отметим, не он один), выигрыш этот ограничен по времени и не принципиален по сути. Китайская SMIC уже освоила 7-нм техпроцесс на имеющемся DUV-оборудовании, и этого более чем достаточно, чтобы изготавливать вполне современные процессоры. Напомним, EUV-машины вступили в строй лишь в 2019-м, и выпускаемые на них 5-нм чипы не демонстрируют, мягко говоря, умопомрачительного прироста вычислительной мощи по сравнению со своими 7-нм, 10-нм и даже 14-нм предшественниками.
Энергоэффективность новейших процессоров выше, это бесспорно, но есть на свете страны, для которых расход киловатт-часов жизненно важным показателем для экономики не является, — и Россия как раз из их числа. Абишур Пракаш указывает также, что закручивание со стороны США микропроцессорных гаек может только ускорить фрагментацию мирового ИТ-рынка: скажем, в Китае уже обсуждается предложение о введении 400%-ного налога на смартфоны, чипы которых изготовлены не в КНР. Проще говоря, в обозримом будущем формирующиеся макрорегионы начнут всеми силами препятствовать распространению на своей территории ИТ-изделий, полностью либо на уровне ключевых компонентов выполненных на конкурентной микроэлектронной базе.
Важно, что не Россия сегодня изолирована от глобального ИТ-рынка, — а сам этот рынок на наших глазах растаскивается ведущими его игроками на заведомо невзаимносовместимые фрагменты. Пока числом два, а позже, возможно, их станет больше, когда в игру всерьёз включатся, разобравшись с текучкой и подтянув стратегические ресурсы, Индия, Иран и, собственно, наша Россия матушка. Это явно стайерский забег, — и победителей его в итоге наверняка окажется больше одного, поскольку каждый устоявшийся макрорегиональный ИТ-рынок, очевидно, сможет стать самодостаточным.
В образовавшихся же макрорегиональных каналах продаж динамика отнюдь не ослабнет, напротив, — при ограниченном объёме сбыта, отсутствии внешних игроков (с несовместимыми, напомним, на аппаратно-программном уровне товарами) и готовности заказчиков/потребителей платить сполна за необходимую им продукцию конкуренция лишь усилится. И готовиться к этому дальновидным партнёрам обоих уровней имеет смысл начинать прямо сегодня.